Великий Корень. Объединяя миры - Страница 68

– Все время забываю, что у нас разные Земли! Бог войны это. Войны, грозы и оружия. Перун Сварожич, то есть сын бога Сварога. Сильный и беспощадный. А у вас в него не верят?

– Сейчас нет, в России христианство, православие. Крестимся тремя перстами, причащаемся телом и кровью Христовой, постимся… У вас этого нет?

Ратибор задумался ненадолго.

– Почему же нет? Есть. Но мало совсем, от силы стран пять наберется. Византия, Великая Булгария и еще что-то, не помню…

– Византия? – оторопел Сергей. – В смысле – Турция?

– Какая еще «в смысле Турция»? – в свою очередь изумился Рат. – Византией спокон веков была, Византией и осталась. Царь-град – столица!

Сергей даже не нашел, что ответить, кроме сакраментального:

– Чуден все-таки мир!

– Думаю, что ваша цивилизация не увидела и миллионной доли его чудес. А осознала еще меньше!

Друзья вздрогнули. Это был Великий Корень.

– Слушай, а ты не мог бы как-нибудь стучаться прежде чем заговорить? – ехидно поинтересовался Сергей.

– Привыкай к обмену мыслями! – парировал Корень. – Это так же естественно, как и обычный разговор, но гораздо удобнее и быстрее. И работает на дальние расстояния.

С этим Сергей был согласен. После тренировок с Алисой, которая умела лучше всего управляться с даром исполинского растения, он мог мысленно беседовать с друзьями на расстоянии нескольких километров. Но все равно вздрагивал, когда с ним заговаривал Великий Корень.

Ему на Острове было хорошо. Если не сказать – прекрасно. Бурная вулканическая деятельность, горообразование, все эти эндогенные процессы высвобождали океан энергии, которым Корень спокойно пользовался. Одновременно присоединяя планету к своей сети. Проблема была в другом – насколько комфортно в этом неводе было землянам? И на этот вопрос Сергей не мог ответить. Да и, справедливо считал он, вряд ли на этот вопрос вообще был однозначный ответ.

Сейчас, например, Алиса с помощью этого мегаобразчика инопланетной флоры разговаривала с собственными родителями. Причем мысленно! И, мало того, обещала этому научить и Сергея, и Ратибора, и даже Ульяну, хотя та и сопротивлялась такой возможности, из принципа отвергая общение мыслями.

Зато бывшая ПэЖэ была великолепна в другом: она лучше всех научилась включать практически любые способности в минуты сильного стресса. Наверное, этому способствовал ее импульсивный характер, причиняющий определенные неудобства Ратибору, да и другим в обычной жизни. Воин с Земли-2, прошедший у себя на родине достаточно серьезные курсы психологической подготовки, что-то рассказывал Сергею про ярко выраженный истероидный радикал в ее NMPI-профиле, но Сергей так и не вник в суть. Радикал так радикал. Главное, чтобы он не мешал в критические моменты, ну а уж если помочь может – и то дело!

– Помнишь, когда нам научники костюмы выдавали, ты еще так странно на нас с Ульяной посмотрел? – вдруг тихо произнес Рат.

Сергей недоуменно взглянул на него, удивившись резкой смене темы разговора. И только потом понял, что воин подслушал его мысли.

– Извини-извини, я не специально!

Он сокрушенно развел руками.

– Никак не могу научиться контролировать то, чему нас Алиса с помощью этого корешка обучила. Постоянно что-то чую, то эхом, а то и конкретными словами! Прости!

– Да ладно! – отмахнулся Сергей, примиряюще подняв руки вверх. – Так что там с этими костюмами?

– Не с костюмами. Со словами тех разумников, что в них хоть в фотосферу звезд нырять можно.

– И?

Сергей приподнялся на локте, заинтересованно глядя на собеседника.

– Ты как раз про радикал подумал, а я это уловил, извини! Именно тогда я понял, что в женщине даже истеринка может принести пользу, если она может ее контролировать. Уля может. И за это я ее и люблю, потому что истеричек, способных своим характером только разрушать, а не созидать, навидался достаточно!

Рат, волнуясь, гулко стукнул кулаком в раскрытую ладонь.

– Именно там, в фотосфере, у нас с ней все и произошло…

…Огромный корабль Флота Судного Дня медленно двигался в плоскости эклиптики звездной системы, к которой был приписан несчетное количество лет. Оставленный полумифическими Прежними, воспоминание о которых практически стерлось из памяти даже самых старых разумных рас Вселенной, сейчас он подчинялся двум людям – мужчине и женщине. Очень разным по характеру, но таким похожим по сути, и, по иронии судьбы, представителям самой молодой волны разумников! Молодой, но очень способной, что было отмечено не только их друзьями, но и врагами, которые теперь издалека встревожено наблюдали за тучей кораблей Флота, послушно следующих в кильватере флагманского исполина.

– Мне до сих пор не верится, что этот корабль – наш! – восторженно прошептала Ульяна. – Он такой… такой…

– Какой?

Ратибор повернулся к девушке, которая сиротливо жалась в углу главной рубки. Сам он стоял облокотившись о подоконник обзорного иллюминатора, опоясывающего помещение, и любовался космосом.

– Не знаю… Он добрый и сильный одновременно. Жесткий и уютный. Корабль… и не корабль вовсе.

– Он живой! – Ратибор удовлетворенно кивнул, соглашаясь с ощущениями Ульяны, и протянул к ней руку.

– Иди сюда!

Он мягко подвел ее к иллюминатору и приобнял сзади, защищая и поддерживая одновременно.

– Смотри какая красота!

Панорамное окно давало обзор градусов в 200—220. Впереди по курсу, чуть-чуть ниже и левее, ярко-золотым шаром размером с баскетбольный мяч сверкала звезда этой планетной системы, а справа и слева, в самых углах окна угадывались контуры шедших вслед за ними в строю кораблей Флота Судного Дня.